Время «трубной» дипломатии прошло

Первое. Впервые, после длительного перерыва, наши переговорщики стали рассматривать строительство нефте- и газопроводов не как универсальное средство внешней политики, а лишь как элемент комплексной работы. Это очень хорошо, поскольку даже самые слабые эксперты уже давно отмечали, что для страны, претендующей на серьезное к себе отношение, такое сокращение инструментов внешнеполитического влияния выглядит как-то несерьезно. Да и эффективность их использования резко падала все эти годы, поскольку наивно было рассчитывать, что иностранные контрагенты («партнеры», в соответствии с российским внешнеполитическим сленгом) не сумеют за это время приспособиться и найти некоторые рычаги компенсации «трубопроводной» активности нашей страны.

Справка КМ.RU: Главным итогом визита Владимира Путина в Турцию стало подписание документов о сотрудничестве между двумя странами в газовой и нефтяной сферах. Протокол о сотрудничестве в газовой сфере, в частности, предусматривает согласие Турции на строительство газопровода «Южный поток» в ее территориальных водах. Там же зафиксирована заинтересованность сторон в строительстве газопровода «Голубой поток – 2». В протоколе о сотрудничестве в нефтяной сфере речь идет о создании российско-турецкой рабочей группы, которая изучит возможность участия России в проекте по строительству нефтепровода Самсун – Джейхан.

Второе. Достигнут некоторый результат, который сделал Турцию нашим долгосрочным контрагентом. Но нельзя забывать, что произошло это на фоне ухудшения отношений этой страны с Евросоюзом и США, поскольку первый, несмотря на давление вторых, в очередной раз отказался принимать Турцию в свой состав. Рассчитывать на то, что в этом направлении ситуация улучшится, скорее всего, не приходится (см. ниже), но и интересы Турции могут измениться, и это нужно постоянно учитывать. Вообще российская дипломатия, в т. ч. экономическая, последние годы напоминала альпинизм: стоило нам на каком-нибудь самом захудалом холме поставить флажок (вершина взята!), как про него забывали на века вечные. В то время как реальная дипломатия скорее напоминает забег из «Алисы в стране чудес», когда нужно прилагать колоссальные усилия, чтобы просто оставаться на месте. И будем надеяться, что отношение к дипломатической работе постепенно будет меняться к лучшему.

Третье. Как бы ни было важно энергетическое сотрудничество, нужно отдавать себе отчет в том, что эта «важность» будет постепенно падать. Мировой экономический кризис только начинается, и главный его механизм – падение совокупного спроса, который в мире достигнет как минимум 25%, а в США – скорее всего, более 50%. В такой ситуации спрос будет падать на любую продукцию, в т. ч. и на энергоносители, причем не исключено, что это падение будет даже более сильным (по итогам «острой» стадии кризиса). И это значит, что чисто энергетические рычаги нашей дипломатии, которые и без того падали в эффективности, категорически необходимо дополнять новыми, более соответствующими текущему моменту. Тем более что в этом месте у России есть серьезное конкурентное преимущество, связанное с тем, что именно наша страна сегодня является мировым лидером в части разработки теории мирового экономического кризиса, который еще много лет будет основополагающим фактором, определяющим развитие экономических и геополитических процессов в мире.

Четвертое. Как бы ни были успешны наши внешнеэкономические действия (чего, отметим, пока не наблюдается), сами по себе они не могут решить все стоящие перед страной задачи. И если ограничиваться только внешними победами, то их качество и количество будет все время падать, поскольку невозможно возвести красивый и устойчивый дворец на хлипком фундаменте. А фундаментом любого государства является его экономика. С ней же внутри России дело обстоит, мягко говоря, неважно.

Пятое. Перечисленные проблемы носят ярко выраженный объективный характер. А есть и субъективный фактор, поскольку интересы конкретных чиновников (что государственных, что корпоративных), а также бизнесменов могут серьезно расходиться с интересами государства в целом. Классическим примером такого противоречия является ситуация с газовым транзитом через Украину в начале этого года, когда Россия в целом (как и «Газпром», впрочем), да и Украина, в общем, довольно много потеряли в части рынков сбыта на Украине. В то же время есть серьезные основания считать, что одной из главных причин этих событий были конкретные интересы конкретных бенефициаров тех сложных схем, которые по неизвестным причинам использует «Газпром» для работы на Украине. И как решать эту проблему, пока непонятно.

Есть, разумеется, и шестое, и седьмое, и т. д., но уже сказанного достаточно для того, чтобы понять, что события в Турции не есть повод для триумфа и даже для простого праздника. Просто в кои-то веки наше государство решилось на начало полноценной работы (причем только в одном направлении из десятков!), которую еще продолжать, развивать, углублять и усиливать многие и многие годы! Тем не менее, можно констатировать, что наши руководители, по крайней мере, поняли, что время «трубной» дипломатии давно прошло, и в этом смысле некоторая победа все-таки достигнута.